Почему Сталин не подготовился к войне

Война началась с почти фатальной трагедии, в ее первые 18 дней была потеряна основная часть кадровой армии — 100 дивизий из 170, принимавших участие в боях. Из них 28 были полностью уничтожены, а 72 потеряли от половины и более своего состава в людях и боевой технике.

Уже к полудню 22 июня в ходе бомбардировок советских аэродромов немцы уничтожили 1200 самолетов, из них свыше 800 — на земле.

К концу 1941 года Красная Армия потеряла практически весь первый стратегический эшелон. Только военнопленными, как это теперь установлено, потери за это время составляли около 3,9 млн. человек.

В качестве основной причины краха чаще всего называют внезапность нападения врага. Красная армия якобы не была приведена в полную боевую готовность и поэтому не смогла отразить его удар. Попробуем разобраться, насколько это мнение соответствует действительности.

Сталина часто критикуют за 23 августа 1939 года — пакт Молотова — Риббентропа. В то же время, как полагает ряд современных историков, советский вождь действовал вполне логично. К тому моменту он убедился, что Франция и Англия не горят желанием «по-взрослому» воевать с Гитлером и если СССР откроет восточный фронт против немцев, Запад ничем ему не поможет (и, кстати, так в реальности и произошло — пока Гитлер громил Польшу, французы и англичане активных боевых действий на западном фронте не вели). Поэтому Сталин выбрал другой путь — он заключил пакт с Гитлером, фактически направив его удар на Запад. Но в Кремле рассчитывали, что война там будет затяжной.

Ведь Франция тогда считалась первоклассной военной державой. И перед глазами был опыт Первой мировой, когда немцы и французы годами молотили друг друга в окопах. Накануне Второй мировой все полагали, что так будет и на сей раз. Полагал и Сталин. Он рассчитывал, что Германия и западные демократии друг друга обескровят, а потом Англия и Франция запросят поддержку у Москвы. Советский Союз атакует ослабленный Рейх и победит нацистского врага «малой кровью и на чужой территории».

Однако разгром Франции за 40 дней поломал этот сценарий. С того момента стало понятно, что Германия рано или поздно нападет на СССР и последнему надо готовится к обороне. А о планах атаковать Гитлера, который к тому времени покорил всю континентальную Европу, уже не было и речи. Поэтому рассказы о том, что Сталин планировал в 1941 году напасть на Германию — это отголоски гитлеровской пропаганды, которая, объясняя миру причины начала войны против СССР, как раз и делала упор на то, что это должно было «предотвратить агрессию».

После разгрома Франции Сталин понимал, что рано или поздно, но вся мощь «Единой Европы» Адольфа Гитлера обрушится на СССР как на единственную непокоренную гитлеровцами большую страну на континенте.

Однако при этом не подлежит сомнению тот факт, что конкретно 22 июня 1941 года СССР войны не ждал. Что и стало во многом причиной страшного разгрома в первые месяцы Великой Отечественной. Сталин действительно игнорировал многочисленные сигналы о подготовке Германии к вторжению, считая это провокациями англичан. На то у него было две причины.

Во-первых, в СССР не верили, что Гитлер решится на войну против Союза до того как завоюет Англию. Более того, Черчилль в своих мемуарах отмечает, что британская разведка вплоть до середины июня 1941 года также не верила в войну на Востоке, полагая, что удар таки будет нанесен по Великобритании. Да и в руководстве Германии многие пытались отговорить Гитлера от войны на два фронта — мол, сначала нужно сокрушить Лондон.

Во-вторых, подвело традиционное наше преклонение перед немецкой тщательностью и порядком. В голове кремлевских стратегов не укладывалось, что немцы могут начать войну, как русские — с надеждой «на авось». Сталин не мог предположить, что Германия нападет на Россию, не подготовившись к зимней войне — не заготовив теплую одежду, специальную смазку для оружия и т. д. (а всего этого не делалось, о чем и докладывала Сталину наша разведка). Да и весь план «Барбаросса» — пример порочной самоуверенности: германский генштаб планировал завершить войну в три месяца, выйдя на линию Архангельск—Астрахань, а возможные очаги сопротивления за этой линией разбомбить. Сталин не мог поверить, что «тщательные» немцы дойдут до такого «шапкозакидательства» и ожидал, что война начнется не раньше 1942 года.

Гитлеровский Третий рейх создавался Западом как инструмент удара по СССР. Эта работа началась очень активно, когда ставка на внутренний переворот руками троцкистов провалилась. Не получается найти «чужие руки» внутри СССР – Запад ищет их вне советских границ. Не получается переворот, пусть будет внешняя агрессия [288]. НСДАП во главе с Гитлером приходит к власти. Однако, получив поддержку Запада, восстановив Германию и усилив ее путем аннексии Австрии и Чехословакии, Гитлер решает перестать быть «инструментом» западной политики. Вместо того чтобы вместе с поляками атаковать СССР, понести огромные потери и перестать быть силой, фюрер решает начать еще более сложную дипломатическую игру. Он хочет лишь одного: стать равным. Германия должна наряду с Англией, США и Францией решать судьбы мира.

Англичане создали инструмент для нападения на СССР, но в момент, когда должна была начаться очередная русско-германская война, Сталин сумел перехватить инициативу. Германия воевала с Англией, она уже выбила из войны Францию. Нужно было, чтобы эта война без участия Советского Союза продолжалась и дальше. Теперь уже Сталин, используя не им созданный инструмент, мог достигать целей «чужими руками». СССР находился в стороне от мировой войны, и это было огромным достижением. Сталин хотел как можно дольше находиться вне военного конфликта – СССР занял ту позицию, которую Великобритания и США готовили для себя. Именно поэтому на Западе так ненавидят и старательно демонизируют мирный договор Советского Союза и Германии, заключенный 23 августа 1939 года. Называют его «пактом» и стараются показать, что именно он якобы привел к войне. Это ложь. Война являлась целью всей предвоенной политики союзников, она не могла не начаться, а искусство И.В. Сталина заключалось в том, что он сумел поменяться местами с нашими британскими «партнерами».

Итак – задача Сталина не втягиваться самому в войну, оставаться в стороне. Какова цель Великобритании? Вызвать войну СССР и Германии любой ценой – вот суть английской политики конца 1940 – первой половины 1941 года. По мере ухудшения военного положения Британии советско-германская война становилась для англичан единственным средством спасения. Понимал ли это Сталин? Прекрасно понимал. Поэтому относился «к предупреждениям» англичан с соответствующим недоверием. Сам Сталин нападать на Гитлера не собирался. Почему? Да просто потому, что в этом не было никакого смысла. Война ослабляла и Берлин, и Лондон, конца и края ей не было видно.

Ждать. Ждать ослабления противников, возможного мирного исхода или маловероятной победы одной из сторон.

Раз Сталин категорически не собирался атаковать Германию, ставка в Лондоне делалась на нападение Гитлера. Спровоцировать, убедить фюрера атаковать СССР.

Никакой военной необходимости нападать на СССР для Германии не было. Ведь зная, ЧТО хотят англичане, и не собираясь атаковать немцев на радость Черчиллю, сам Сталин понимал, что единственная зона риска начала войны есть нападение Германии. Поэтому глава Советского Союза делал все, чтобы военный конфликт с немцами просто не мог начаться. Отсюда и приказы зенитчикам и летчикам ПВО по нарушителям границы огня не открывать, которые появились в 1941 году.

В записке товарища Берии мы можем прочитать о такой же невероятной толкотне немецких шпионов не только в воздухе, но и на земле: «С 1 января по 10 июня 1941 г., то есть за 5 месяцев и 10 дней, всего было задержано 2080 нарушителей границы со стороны Германии. Из этого числа уже разоблачено 183 агента германской разведки… За последнее время был ряд случаев задержания заброшенных в СССР агентов германских разведывательных органов, снабженных портативными приемо-передающими радиостанциями, оружием и гранатами».

Ни Сталин, ни его окружение не были наивными мальчиками, но руководство СССР совершало поступки, которые с позиции здравого смысла абсолютно необъяснимы. При постоянном воздушном контроле противника невозможно подготовить никакой военной операции. Ни оборонительной, ни тем более наступательной. Однако весной и летом 1941 года германской разведке вести свою деятельность в приграничной полосе очень просто. Она стала проходным двором и на земле, и в воздухе. А руководство СССР не только не препятствует немцам контролировать всю нашу приграничную полосу, но и ПОМОГАЕТ им это делать.

Главное – чтобы не оказаться втянутым в войну. Главное – остаться в стороне. Для этого СССР совершает все возможное. Торговые отношения с Германией активно развиваются, Москва выполняет все свои обязательства. Не из страха перед Гитлером на рассвете 22 июня последний эшелон с зерном прошел в сторону германской границы, а потому что Сталин делал все, чтобы ослабить своих геополитических противников, воевать «чужими руками».

Точную дату нападения на СССР, вообще будет ли это нападение, не знал вплоть до самых последних дней перед 22 июня… сам Адольф Гитлер. И уж тем более этого точно не мог знать Сталин.

Так что же видел Сталин, о чем думал, получая эти новости? Есть договор с Германией, постоянные боестолкновения англичан и немцев в разных точках мира, совершенно неясная ситуация в Ираке и Сирии, активная работа немцев по формированию частей и соединений, состоящих из покоренных англичанами народов. Сталин видел, что война Берлина и Лондона шла не переставая, ситуация для Великобритании была весьма серьезной, а Германия находилась на пике своего могущества. Зачем Гитлеру в такой ситуации САМОМУ СЕБЕ открывать еще один огромный фронт? Фюреру надо добивать Англию, благо она оказывалась во все более сложной ситуации. При этом накал англо-германского противостояния в мае – июне 1941 года несколько снизился по сравнению с апрелем 1941 года, когда шли активные боевые действия в Африке. Ситуация шаткая. Непонятная. Главная задача в такой ситуации для Сталина – не втянуться в войну ни с немцами, ни с англичанами. Остаться в стороне. Пусть Лондон, создавший Гитлера, сам и ослабляется в войне с ним. И пусть Гитлер сам воюет с Англией, а в перспективе и с США, которые рано или поздно появятся за спиной Великобритании.

Гитлер должен был идти на Ближний Восток, и Сталин это знал. Идти за нефтью, за людскими ресурсами этих густонаселенных территорий. А приход немецкой армии в Ирак, Иран, Индию означал прекращение получения англичанами нефти, бензина, керосина. Контроль немцев над Ближним Востоком означал фактическую невозможность для Британии далее вести войну. Флоту, самолетам и танкам будет просто нечего использовать в качестве горючего.

Но как Гитлеру добиться внезапности удара по англичанам в Ираке, Иране и Индии? Убедить их в том, что Германия вот-вот нападет на Советский Союз. Разговоры о нападении на СССР, и даже некоторые приготовления к этому – это лишь прикрытие немецкого плана. Вот как думал, вот в чем был уверен Сталин. Его уверенность основывалась на убежденности в очевидной губительности для Германии нападения на СССР, отсутствии у немецкой армии теплой одежды и морозоустойчивой смазки для вооружения и многих других факторов, не исключая и тайной дипломатии.

Нападение Гитлера на СССР было куда менее вероятно, чем продолжение войны Германии с Англией. Так считал и… Уинстон Черчилль: «Мы не знали содержания переговоров, происходивших в ноябре 1940 года между Молотовым, Гитлером и Риббентропом в Берлине, а равно и содержания переговоров и предполагаемых пактов, которые последовали за ними. Не было никаких признаков уменьшения германских сил, расположенных против нас на другом берегу Ла-Манша. Германская авиация продолжала совершать сильные налеты на Англию. То, как Советское правительство истолковало концентрацию германских войск в Румынии и Болгарии, явно примирившись с ней, сведения, которыми мы располагали относительно отправки в Германию из России больших и ценных грузов, очевидная общая заинтересованность обеих стран в завоевании и разделе Британской империи на Востоке – все это делало более вероятным, что Гитлер и Сталин скорее заключат сделку за наш счет, чем будут воевать друг с другом.

Интересное свидетельство можно найти в прекрасном двухтомнике о войне немецкого автора Пауля Кареля. Его книга «Восточный фронт» вышла в 1963 году и, на мой взгляд, является одной из лучших книг, написанных «с той стороны» военных баррикад. Уже на первой странице автор разместил весьма впечатляющий фрагмент – диалог двух немецких солдат, 19 июня 1941 года находящихся на границе СССР. Оказывается, прибывая на границы СССР, германские солдаты были уверены, что они идут в… Иран: «Что происходит? Мы никак на иванов собрались? Или правду говорят, что мы тут ждем, когда Сталин откроет нам дорогу через Россию к черному ходу в Персию, чтобы могли ударить в спину англичанишкам и вытрясти душу из их великой империи?»

Политика СССР 22 июня 1941 года была совершенно уникальной и никогда более Сталиным не повторялась. Сталин хотел устранить все возможные опасения Гитлера перед решительным ударом последнего на Ближнем и Среднем Востоке. Смысл сталинской политики можно сформулировать так: идите вперед, Адольф Гитлер, и не бойтесь удара в спину.

Боитесь удара в спину? Мы дадим твоим летчикам возможность беспрепятственно летать над приграничными территориями СССР, фотографировать все и вся [370]. Чтобы было видно, что наша армия стоит в местах своей дислокации и никуда не перемещается, что нет никакой подготовки к нападению на Германию. Вот почему немецкие летчики так вольготно себя чувствовали, вот почему у них никогда не забирали пленки, всегда возвращали снятое. Потому что отнятая пленка у одного летчика-шпиона могла посеять в Берлине недоверие, а у Гитлера не должно быть никаких сомнений перед решительным прыжком на нефтяное горло англичан.

Однако фюрер оказался на поверку слабым политиком и сделал то, что политики высшего уровня не могут себе позволить: поддаться эмоциям. Гитлер любил англичан и Англию и не любил русских и Россию.

Гитлер колебался в выборе направления действия не по причине слабовольности или дурости. Он выбирал направление удара. Либо добить Англию, идя на Ближний Восток, в Иран, Ирак, Индию. Удушить там англичан, получить контроль над нефтью Ближнего Востока и огромными человеческими ресурсами этих регионов. При этом иметь СССР в качестве дружественного государства. Понимая, что, воюя с англичанами, ты тем самым позволяешь Сталину воевать «чужими руками». Либо внезапно ударить по СССР, пользуясь тем, что Сталин очень не хочет и не готов воевать в июне 1941 года, смять Советский Союз, получить контроль над его ресурсами. После чего уже через территорию Союза пойти в Иран, Ирак, Индию и взять англичан за горло, принудив их к миру. Но уже ДРУГОМУ МИРУ, с другим миропорядком, где Германия будет равной.

Спросим себя еще раз: почему англофил Гитлер, знающий путь Наполеона, написавший о гибельности войны на два фронта, напал на Россию? Потому что англичане пообещали ему, что войны на два фронта не будет.

Гитлер договорился с англичанами. В Лондоне знали, когда Германия нападет на СССР. Последние договоренности, судя по всему, были достигнуты во время «загадочного» полета заместителя Гитлера Рудольфа Гесса, который 10 марта 1941 года неожиданно перелетел в Англию. Характерно, что после общения с британцами Гесс уже никогда не вышел на свободу. Сначала он сидел под арестом во время войны, потом его осудили на пожизненное заключение на Нюрнбергском процессе. Уже гораздо позже Сталин сам сказал, как он оценивал полет Гесса: «Небезызвестный Гесс для того, собственно, и был направлен в Англию немецкими фашистами, чтобы убедить английских политиков примкнуть к всеобщему походу против СССР. Но немцы жестоко просчитались. Великобритания и США, несмотря на старания Гесса… наоборот, оказались в одном лагере с СССР против гитлеровской Германии»

Сталин до последнего момента старался избежать войны, которая могла начаться «по недоразумению». Экономика Гитлера была похожа на велосипедиста – пока крутит педали, он едет. Двигателем экономики Рейха была война – Гитлер не может не воевать, не может распустить армию, это относительно быстро приведет к экономическому коллапсу. Ему надо воевать и… грабить. Поэтому если не начнется война с Россией, то усилится война с Англией. Даже вечером 21 июня Сталин пытался исправить ухудшающуюся ситуацию: «Даже 21 июня, в канун вторжения, Сталин все еще надеялся, что сможет завязать диалог с Гитлером, – пишет в своих великолепных мемуарах переводчик В. Бережков, работавший в нашем посольстве в Германии.

А британские дипломаты 21 июня 1941 года занимались прямо противоположным делом – они старались русско-германскую войну спровоцировать. Поэтому передали в Москву информацию о нападении Германии, но сделали это в последний момент, чтобы Кремль не успел ничего предпринять в дипломатической сфере. К нашему послу в Лондоне И. Майскому сначала позвонил, а потом и пришел отсутствующий в Москве (по причине обострения отношений) британский посол: «Криппс вошел ко мне сильно взволнованный.

– Вы помните, – начал он, – что я уже неоднократно предупреждал Советское правительство о близости германского нападения… Так вот, у нас есть заслуживающие доверия сведения, что это нападение состоится завтра, 22 июня, или, в крайнем случае, 29 июня… Ведь вы знаете, что Гитлер всегда нападает по воскресеньям… Я хотел информировать вас об этом»

В июне 1941 года Адольф Гитлер снова выбирал. Он одновременно готовился к двум взаимоисключающим действиям:

– достигнув «некой» договоренности со Сталиным, двинуться на Ближний Восток, далее в Индию, что означало крах Великобритании;

– достигнув договоренности с англичанами о будущем окончании войны через полет Рудольфа Гесса, нанести удар по СССР.

Судьба Англии висит на волоске, СССР делает все, и даже больше, чтобы Германия не имела поводов для недовольства, и тем более опасений.

15 мая 1941 года на московском аэродроме сел немецкий самолет. Из него вышел человек, который привез письмо фюрера главе СССР [379]. В нем Гитлер писал: «… Я хочу быть с Вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет всего об одном месяце… При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали»

Гитлер принял окончательное решение только в самый последний момент. Он выбрал удар по Советскому Союзу. Англия была ему ближе по мировоззрению, по идеологии. Ведь не секрет, что расовый германский нацизм во многом при своем создании опирался на расовую сущность и практику Британской империи, идеологией которой было «бремя белого человека». Раз Красная армия стоит прямо у границы и над ее расположением свободно летают германские самолеты, то это обстоятельство поможет мощному и внезапному удару.

Создав Третий рейх как инструмент для удара по СССР, Великобритания на первом этапе сама оказалась в войне с Гитлером, дальнейший же ход событий привел к тому, что Советский Союз стал союзником англичан по борьбе с ими же созданным гитлеровским государством. В этом и заключается уникальность положения Великобритании, которая настолько запуталась в хитросплетениях собственных интриг, что чуть не рухнула под ударами своего протеже из Берлина и была вынуждена его громить вместе с русскими. Самая важная задача была решена – паровой каток вермахта покатился в бескрайние русские поля и степи, а не к границам Индии и нефтеносным полям Ирана и Ирака. Какова была стратегия Лондона в новой ситуации? Выжидать. Оставаться в стороне от боевых действий. Собственно говоря, такую схему поведения они изначально для себя и выбрали, однако сталинская дипломатия и желание «собаки-Гитлера» сесть за стол на равных с сильными мира сего привели к тому, что в стороне от войны поначалу оставался Советский Союз. В июне 1941 года ситуация вновь вернулась в благоприятную для Лондона колею. Победа любой из сторон русско-германского конфликта несла для англичан одни минусы, а продолжение и затягивание войны – сплошные плюсы.

С другой стороны, поражение немецкой армии несло в себе не меньше проблем, нежели ее победа. Если бы фронт немцев рухнул и Красная армия пришла в Европу ранее союзников, то это несло бы за собой колоссальные проблемы для англосаксов. Поэтому самый лучший для Лондона вариант – долгая и кровавая борьба между Москвой и Берлином.

 

Источник