Глава Чечни Рамзан Кадыров предложил вернуть в России смертную казнь. К стенке, по его мнению, надо в первую очередь ставить вербовщиков, заманивающих людей в террористические организации. Об этом он написал в минувший четверг в Instagram, откликаясь на принятие Госдумой РФ в первом чтении законопроекта, который предполагает более суровое, чем сейчас, наказание за вербовку террористов. Вместо действующей ныне нормы «от 5 до 10 лет» заключения, законопроект предлагает увеличить сроки лишения свободы «от 15 до 20 лет, и вплоть до пожизненного».
«Вербовщики должны получать более строгое наказание, чем террорист, приведший в действие часовой механизм или совершивший захват заложников, а также диверсию», — написал Кадыров, комментируя думский проект. — Человек, которого удалось завербовать и направить на совершение действий, повлёкших за собой десятки и сотни жертв, мог никогда этого и не сделать, если бы изверги не прожужжали все уши, не подвергли психологической обработке. Вербовщик подобен человеку, отравившему родник у истоков. Вот его-то как раз можно приговорить к расстрелу, ибо он, в отличие от смертника, сам не идёт на смерть».
Рамзан Ахматович и ранее не раз публично высказывался на этот счет. Не скрывал, что является сторонником «самых жёстких мер в отношении вербовщика». Да, уточняет он, в России действует мораторий на смертную казнь, но угрозы все возрастают, масштабы их сегодня несравнимы с теми, чтобы были двадцать лет назад, когда вводился мораторий (в апреле 1997 года — авт.), нужно принимать меры. Руководитель Чеченской республики уточняет, что это его личное убеждение. Основано оно на трагическом опыте минувших лет.
Чечня вместе с другими нашими кавказскими республиками не раз за последние два десятилетия становилась центром атак террористов. Жертвами терактов в основном становились мирные граждане, много среди них детей, женщин. Но география экстремизма расширяется. Как и вовлеченность в деятельность террористических организаций наших граждан. Которые в свою очередь «тянут» за собой близких. Многим россиянам ещё памятен видеоролик, обнародованный Рамзаном Кадыровым в Instagram в начале августа. Он был снят в детском приюте в Багдаде. В нем рассказывалось о русских детях, чьи родители, примкнув к ИГИЛ*, вывезли их из России, а после освобождения иракского Мосула бросили на произвол судьбы.
К расследованию, начатому Р. А. Кадыровым, подключилась тогда уполномоченная по правам детей в РФ Анна Кузнецова. По её словам, была собрана база, порядка 350 имен и фамилий с адресами, контактами. Там вся территория России, все регионы. И это лишь малая толика россиян, вовлеченных в смертельную игру под названием «терроризм». «По неофициальным данным их гораздо больше, — заявила Кузнецова.
Вожди боевиков рассылают своих представителей по разным республикам и городам. Те на местах готовят публичных самоубийц, сами при этом оставаясь, как правило, в стороне. Что же — продолжать их миловать? А что такое нынешние пять-семь лет колонии для этих нелюдей, как не милость? Они ведь и в заключении не оставляют своей «вербовочной работы», вовлекая в ряды террористов всё новых и новых потенциальных камикадзе.
Так, может, действительно, лучше смертная казнь? И не только для вербовщиков. Чем лучше них торговцы наркотиками? Сами, известно, в большинстве случаев наркотой не увлекающиеся. А коррупционеры, чьи финансовые преступления поражают масштабами и, в сущности, мало чем отличаются от преступлений террористов. Только убивают они не людей (точнее, не всегда убивают), а государство, подрывая его финансовую стабильность.
Об этом корреспондент «СП» поговорила с экспертами.
— Я считаю, что вернуть смертную казнь в стране было бы весьма полезно, — ответил Аркадий Крамарев, генерал-майор МВД в отставке. — В своё время её отменили, введя мораторий, явно не подумав. Просто потому, что захотелось понравиться Европе! Хотя тогда, в 1997-ом, ситуация в обществе точно тому не способствовала. Тягчайшие преступления, совершенные с умыслом, должны караться строже, чем это происходит сейчас. Вербовка в ИГИЛ и другие запрещенные в России террористические организации, несомненно, в этом ряду.
«СП»: — Может быть, есть смысл разрешить введение смертной казни для вербовщиков пока в одной Чечне в силу близости республики к очагам ваххабизма?
— Закон в стране должен быть един для всех. В противном случае может возникнуть много противоречивых толкований.
«СП»: — А что скажете о коррупционерах, наркодилерах? Некоторые специалисты именно их считают «главной заразой» настоящего времени для России.
— В СССР за крупные хищения расстреливали. Может быть, потому их было в принципе немного, особенно по сравнению с сегодняшним днем? Действовало негласное правило, своего рода «планка обогащения». Превысил — следствие, суд, конфискация. Но надо ли сейчас подводить под расстрел расхитителей госсобственности? Не уверен. Другое дело, если они связаны с бандитской группой, замешаны в убийствах.
Иное мнение у Магомеда Толбоева, генерал-майор авиации в отставке, Героя России.
— Не надо никого казнить, это неправильно! Люди не должны убивать людей, даже если речь идет о злодеях, — воскликнул, услышав вопрос, Магомед Омарович. — Из древних времен известно, что самое страшное наказание моральное, а не физическое. Не подумайте, что я такой «добренький». Всех ваххабитов самолично, если бы мог, стер с лица Земли, не место им на нашей планете. Я за то, чтобы ничего им не прощать. За жесточайшее из всех наказаний — пожизненное заключение. Пусть помучаются! Всегда вспоминаю в таких случаях чеченского бандита Салмана Радуева. Сколько на нем крови было!.. Его приговорили к пожизненному. Отправили в одну из самых страшных колоний для таких нелюдей — «Белый лебедь» в Пермском крае. Он сначала даже обрадовался, мол, ещё поживу! Года не прошло после этого, а уже умолял, валяясь в ногах — буквально! — у конвоиров колонии, чтобы его расстреляли или повесили. Потому что психологически пожизненное наказание вынести очень тяжело. И это, на мой взгляд, хороший урок для таких, как он.
Развивает тему Михаил Пашкин, председатель Московского межрегионального профсоюза полиции и Росгвардии.
— Вот вам один случай, о котором мне, тогда начинающему сыщику, рассказал старший коллега. Когда в 1960-х в СССР ввели расстрел за хищения, воры в законе съехались со всей страны в Тамбов, чтобы договориться о прекращении своей, скажем так, деятельности. Настолько испугались смертной казни. Но тогда это были воры, соблюдающие, пусть свои воровские, но все-таки правила. Нынешние — отъявленные бандиты, для них никаких табу не существует. Подобных им однозначно нужно уничтожать, на мой взгляд. А то скоро с этими «европейскими ценностями» у нас будет как в Швеции, где убившего 77 человек и сотни людей ранившего нациста Брейвика посадили в тюрьму, где стали чуть ли не ублажать его, выполняя разные требования — то телевизор ему в камеру, то организация заочного обучения и т. д. Ни к чему хорошему это не приведет. Суровость наказания должна быть.
«СП»: — Хотите сказать, что наш суд слишком гуманный по отношению к ним?
— Так получается. Что такое для торговца наркотиками 2−3 года колонии общего режима? Отпуск за счет государства! Как для вербовщика нынешние максимальные десять лет. Они создают там группы, начинают запугивать сокамерников, подчинять их себе, те в результате выходят на волю не исправившимися, а зомбированными. С коррупционерами вообще непонятно что. Вроде их задерживают, расследуют их преступные деяния, судят. Но мало кто из них получает по заслугам. И даже если кто-то все-таки строго наказан, его пособники отделываются обычно страхом. Нынешние коррупционеры, собственно, как и наркоторговцы, не одиночки. Это почти всегда целая сеть, которая не может без «крыши». А кто «крышует»? Сотрудники правоохранительных органов. Они в свою очередь «завязаны» на представителей прокуратуры, те — суда… Много случаев, когда виновные отделывают в лучшем случае штрафами, в худшем — небольшим тюремным сроком, а реально сидят, извините, «шестерки».
Осторожен при обсуждении вопроса о возвращении смертной казни в России Борис Вишневский, депутат петербургского парламента.
— У нашей фракции в законодательном собрании («Яблоко» — авт.) есть общая позиция по этому вопросу. Она состоит в том, что мораторий «на смерть» нужно соблюдать. Я думаю несколько иначе, но вынужден подчиняться большинству. Одно могу сказать: любое наказание должно быть неотвратимым. То есть, преступник, в том числе, и тот, кто вербует «живое мяса» для ИГИЛ и подобных ей организаций, и распространяющий наркотики, замешанный в коррупции, должен знать — возмездие его настигнет и будет адекватным содеянному. У нас в России проблема как раз с неотвратимостью, вот в чем беда. С этого надо начинать. Здесь исправлять и добиваться строжайшего следования букве закона.
*Движение «Исламское государство» решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
Людмила Николаева
Источник